"Что это за дьявол вертится рядом со Скарлетт?! - недоумевали девчонки, смотря сериал о любимой героине. - Но какой симпатичный!.." Это - Шон Бин. Он же - королевский стрелок Шарп, он же злодей из бондовского "Золотого глаза", он же Вронский из "Анны Карениной", он же нервный боевик из "Ронина"...

Шон родился 17 апреля 1959 года в Шеффилде, графство Йоркшир, в семье сварщика. С серебряной медалью он окончил Королевскую академию драматического искусства, играл в шекспировских пьесах и театрах Лондона и Глазго. В ноябре 1998 года родилась его третья дочь - Эви, от третьего же брака, заключенного шестью месяцами раньше с 29-летней актрисой Эбигейл Краттерден.

Шон пользуется сомнительной репутацией сердцееда, о чем без труда догадается всякий, кому доводилось видеть его зеленые глаза, светлые волосы и спортивную фигуру. Прибавьте сюда 180 сантиметров роста и получите довольно  полный портрет возмутителя женского спокойствия.

- В одном из фильмов твой герой называет лондонцев воображалами. Что, действительно они такие?

- Не-ет. Я прожил в Лондоне почти пятнадцать лет, у нас с Эбигейл здесь дом. Но моего героя я понимаю: кому приятно, когда твоих земляков-северян называют грязными ублюдками и овечьими задницами.

- Ты так любишь север Англии. За что?

- Там пиво лучше - быстрее ударяет в голову. Север - моя родина, а это кое-что значит. Там я дома, спокоен и расслаблен: могу зайти в любую пивную и запросто поболтать с завсегдатаями.

- И сколько пива тебе удавалось выпить за вечер?

- Думаю, мой рекорд, не менее шестнадцати пинт (1 пинта - примерно, пол-литра - ред.).

- Какую марку ты любишь?

- "Лагер".

- Приходилось ли тебе драться не в кино?

- Всего однажды, и то давным-давно, во время потасовки в ночном баре в Шеффилде. Меня там "лобызали" так называемыми "поцелуями Глазго" (это когда бьют головой). Теперь я стараюсь избегать тех мест, где обмениваются подобными "нежностями".

- Ты любишь футбол?

- Еще бы (Шон заметно оживляется). Мелани, моя вторая жена, пилила меня за страсть к футболу все четырнадцать лет, что мы прожили вместе. Наверное, по этой причине мы и расстались.

- Ты - фанат "Шеффилд Юнайтед". А почему не болеешь за не менее известных "Шеффилд Уэнзди"?

- Это семейное - за "Юнайтед" болели мой отец, дед и прадед. У нас в Шеффилде так: один конец города болеет за "Юнайтед", а другой - за "Уэнзди"? Каждый поддерживает ту или иную команду в зависимости от того, где родился и вырос. В прошлом, когда люди реже меняли место жительства, это было еще заметней.

- Поговорим о личном, Шон. Какая твоя любимая хохма?

- Однажды я съел стрекозу.

- Зачем?

- Кто-то поддел меня на вечеринке: "Могу поспорить, стрекозу ты не съешь". Я ответил: "Съем". И съел. Не знаю, что тогда на меня нашло, - вообще-то я люблю смотреть на стрекоз. Но не есть.

- Чего ты больше всего боишься?

- Тараканов. Однажды они просто достали меня. Это было в России. Всякий раз, когда я открывал холодильник, я видел тысячи этих тварей.

- Значит, таракана ты не стал бы есть?

- Ни за какие блага на свете.

- Ты не собираешься перебраться в Голливуд?

- С чего это вдруг? (Шон откровенно удивлен.) Я как-то даже не задумывался над этим. Ну нет, конечно же, нет. Я не собираюсь превратиться в идиота, который посылает к психиатру свою собачку - и себя самого тоже. Там я буду скучать по своим родным, по футболу. Мне будет не хватать матчей в морозные субботние деньки, когда над стадионом стелется туман, загадочно мерцают огни на осветительных мачтах, и все коченеют от холода...

- Что говорят американцы о твоем акценте?

- В Америке меня все принимают за австралийца. Но это еще полбеды - самое плохое начинается, когда американцы узнают, что я из Шеффилда. У них вытягиваются физиономии и мне приходится пояснять - "Шеффилд. В Йоркшире". А они еще переспрашивают в своей проклятой американской манере: "Йорк-шерр? Где это?" Ничего себе! Да Йоркшир подревнее, чем их страна, которой от роду каких-то двести лет!

- Шон, говорят, ты получил ученую степень?

- Да (лукаво улыбается он). Шеффилдский университет удостоил меня почетной докторской степени. Не знаю, правда, за что (и уже более серьезно добавляет): наверное потому, что я никогда не порывал связей с Йоркширом. Консультировал местный театр, участвовал в радиопостановке, где честно рассказывалось о жизни рабочего класса. Это было мне близко - я ведь после школы работал продавцом, дворником, сварщиком, и знаю о многом не понаслышке.

- Почему тебя называют сердцеедом?

- Трудно сказать. Мне часто приходилось играть злодеев, и женщинам, похоже, это нравится.

- Тебе приходилось поступать в жизни подло?

- Отвечу так - иногда я вел себя не слишком красиво. Я всегда стремился делать то, что мне нравится, и время от времени из-за этого возникали проблемы. Но я считаю, что так жить все-таки лучше, чем пытаться угождать всем подряд.