Бывший флейтист группы «Сплин» и нынешний лидер коллектива «Эдипов комплекс» знает толк в качественной европейской музыке. И удачно применяет эти познания на практике, прививая на российской почве ростки стиля «брит-поп».

«БУМ!»: Расскажите, пожалуйста, что из себя представляет брит-поп и насколько правомерно использовать это слово применительно к нашей музыке, а не британской?

Ян: Брит-поп — это музыкальная волна, возникшая в начале 90-х годов в Англии и породившая большое количество групп, которые смели на своем пути всё, что было до этого, захватили все чарты. Это Oasis и Blur, которые были конкурентами и страшными врагами, The Verve... и ещё куча других. Их песни — сочетание мягкого рок-н-ролла с «битловскими» гармониями. А брит-поп на российской основе — это мелодичная и, в общем, танцевальная музыка, которая сыграна «живьём», исключительно живьём.

«БУМ!»: А какие-то особенности, отличия от британского варианта у неё есть? Например, у вашей группы...

Ян: Нельзя сказать, что «Эдипов комплекс» игра- ет брит-поп в чистом виде. У нас есть кое-какие стилистические заимствования из этого жанра. Мне такая музыка всегда нравилась — не русский рок, а что-то другое, не тяжёлое и мелодичное.

«БУМ!»: Почему же не русский рок?

Ян: Я вырос на другой музыке. Те, кто воспитывался на группе «Воскресенье», раннем Шевчуке, «Алисе», всё это впитали в себя и стали играть что-то похо- жее — с достаточно простыми и грубыми гармониями, с упором на текст. А для меня основой песни всегда была мелодия, качественная аранжировка.

«БУМ!»: Группа «Эдипов комплекс» появилась ещё в 1992 году. Как всё началось, почему она распалась на некоторое время?

Ян: В седьмом классе я закончил музыкальную школу, и в тот момент хотел быть журналистом и никем другим; потом пошёл на курсы журналистики во Дворце пионеров, даже как-то раз вёл программу «Пионерская зорька». И абсолютно не помышлял заниматься музыкой. Но когда поступил в МГУ на филологический факультет, на первом же курсе ко мне обратились ребята, которые сказали: «Мы тут слышали, что ты умеешь играть на флейте. А мы исполняем кельтский рок, нам как раз флейты не хватает. Может, попробуешь?» И так получилось, что я влился в этот коллектив, Llanfair PG.

«БУМ!»: Какое странное слово...

Ян: Это на самом деле сокращенное название уэльской железнодорожной станции, которое является самым длинным в мире. Там порядка сорока пяти букв. Никто его запомнить не может, кроме самих уэльсцев!.. В этой группе я познакомился с Мишей Хаитом, бас-гитаристом, и вместе с ним мы стали пописывать дурацкие песенки, пародии на бытовавшую тогда попсу, на «Ласковый май». Более того, нам с этими песнями даже предложили поучаствовать в каком-то конкурсе талантов. Мы придумали себе гениальное название — «Сладканы», записали несколько фонограмм и отправились на этот конкурс. Но когда дошли до служебного входа, то поняли, что шутка зашла слишком далеко и после выступления мы никогда не отмажемся от имиджа этих самых «Сладканов». Поэтому мы развернулись и сбежали. Зато наше совестное музицирование привело к тому, что я Мише предложил создать нормальную группу. Мы нашли место, где можно репетировать, позвали друзей, которые умеют хоть на чём-то играть, сделали первую демо-запись... и дальше всё закрутилось — нас стали приглашать на фестивали, появились поклонники, и мы поняли, что, наверное, не зря этим делом занялись.

«БУМ!»: А отчего же тогда команда распалась?

Ян: Нам тогда так и не удалось по-серьёзному куда-то прорваться. Единственное, что мы сделали — выпустили в 96 году альбом «Egoism». А все демо-записи, которые мы отправляли за границу, получали благожелательные отзывы, но никаких конкретных предложений не было. Никто не знал, что делать дальше. Народ начал жениться, обзаводиться детьми и постоянными работами, пропускать репетиции... И я понял, что, видимо, группа сдыхает, раз это никому не нужно, кроме меня и нашего гитариста Володи Коляды. И как-то в одночасье объявил, что группа прекращает своё существование, пусть каждый занимается тем, что для него важней. Семья так семья. Работа так работа. Ну, и буквально через три дня меня позвали играть в «Сплин», где я задержался на восемь лет.

«БУМ!»: Как так получилось?

Ян: Ещё за год до того я познакомился с музыкантами из этой группы, с Сашей Васильевым, и он начал меня потихоньку привлекать на какие-то выступления в качестве приглашённого музыканта. А потом позвал в «Сплин» на постоянной основе. Собственно, так и произошло. Ещё у меня была группа «СЕtИ», уже в сплиновский период.

«БУМ!»: То есть вы параллельно работали в двух группах?

Ян: Да, но, как выяснилось, это практически невозможно. Потому что когда ты играешь в такой большой группе, как «Сплин», она отбирает не то что всё время, а скорее все силы. Я знаю музыкантов, которые умудряются принимать участие в десяти проектах и везде успевают. Я по характеру, видимо, не такой. Мне было трудно. Возможно, поэтому «СЕtИ» далеко и не пошли — на тот момент я выбрал «Сплин».

«БУМ!»: А почему возродился «Эдипов комплекс»?

Ян: Накопилось большое количество материала, с которым надо было что-то делать, — ведь песни я сочинять не перестал. Мы с Володей их записывали практически вдвоём, под драм-машину. И на одной развеселой вечеринке у меня дома барабанщик «Сплина» Лёша Мещеряков послушал их и сказал: «Это же замечательно, это надо играть живьём, давайте сделаем концерт». Мы вместе с ним порепетировали, отыграли в Питере, и нам настолько понравилось это ощущение — снова собраться вместе, — что все былые обиды были забылись. И мы стали готовиться к записи нового альбома. У Лёшки, естественно, времени не хватало и на две группы, и он остался в «Сплине». К счастью, играть с нами согласился Сережа Наветный, который как раз оттуда ушёл. В результате получился совершенно шикарный состав. К нам вернулся бас-гитарист Миша Хаит, с которым мы в своё время начинали. Пока я был в «Сплине», он играл в «Танцах минус» — и продолжает там играть, кстати. Так что все набрались опыта.

«БУМ!»: Что за настроение у той музыки, которую вы сейчас исполняете?

Ян: Для меня самое главное — ощущение, что при любых неурядицах, которые происходят в жизни, даже когда на душе совсем нехорошо, всё равно остаётся какая-то надежда. Я называю это «чёрным оптимизмом». И стараюсь делать песни, которые были бы светлыми по гармонии, хотя при этом иногда достаточно мрачными по содержанию.

«БУМ!»: Насколько я знаю, обложку нового альбома, «Lost&Found», вам нарисовал Олег Куваев? Это что-то в духе мультфильмов про Масяню?

Ян: Масяня — это вообще-то не типичный Куваев. Он на самом деле сюрреалист почище Дали. На обложке — одна из его картин, на ней изображены две сюрреалистическое то ли мыши, то ли крысы, которые сливаются в прощальном поцелуе, и над ними парит гротесковый ангелочек. А что будет внутри — это вы сами послушаете.

«БУМ!»: Кстати, насчет содержания — хотелось бы узнать, как появился на диске дуэт с Fools Garden.

Ян: Да, одна из песен — дуэт с лидером этой группы, Петером Фройденталлером. Миша Хаит, когда играл с «Танцами минус» на «Максидроме», передал ему нашу демо-запись где-то в кулуарах. Всем большим артистам свойственно тут же отправлять такие диски в помойное ведро. Петер оказался человеком порядочным и демо-запись послушал, она ему очень понравилась, он позвонил по указанному на диске телефону, поговорил с Мишей и сказал: «Ребята, я сам не свой, очень хочу песню «All That I Can See» с вами записать». Забили время в московской студии, Петер прилетел, спел с нами песню, дальше мы это дело отметили в клубе, и на следующий день Петер в полуобморочном состоянии улетел обратно в Германию. А песня осталась.

Катерина СКОБЕЛЕВА
фото: В. Дроздин