До чего же прекрасная выдалась ночь. Юная пара, уставшая от сотен миль, которые она промчалась на "хонде" юноши, уступила сиянию луны, тишине, сладости воздуха, плещущимся волнам маленькой бухты у самого шоссе. Им понравилась пустынность пляжа, на котором днем яблоку негде упасть. Они почувствовали, что пора отдохнуть.

Молодой человек откатил мотоцикл на обочину, и только тут они заметили на холме, за деревьями, большой дом с колоннами, широкой верандой и со спускающейся к деревьям лужайкой.

- Кто бы знал, - пробормотал юноша. - Уединишься тут. Хотела бы ты жить в таком доме? - Он взял девушку за руку. - Хочешь, чтобы я его тебе купил?

- Сейчас - нет, - девушка засмеялась. - Дорогой, я разрешу тебе его купить, когда мы совсем состаримся, нам стукнет лет по сорок и не останется ничего другого, кроме занудной жизни, какой живут наши родители. Но не раньше.

Рука об руку они сбежали к воде, быстренько разделись и бросились в теплый океан. Поплавали, поплескались, погонялись друг за другом, потом смыли грязь поездки с тела, с волос. Наконец, вышли на песок, чистенькие, освежившиеся.

Оделись - яркие рубашки, джинсы, сандалии, бусы. Золотистые длинные волосы и борода юноши блестели в лунном свете, темные волосы девушки падали на плечи, обрамляя красивое, юное лицо.

- Давай спать, - она зевнула. - Я люблю тебя, Керри.

- Давай, - согласился он, - и никто, кроме нас не знает, что есть любовь.

- Что же? - пробормотала она, засыпая.

- Свобода, - поцеловал он девушку. В нос. - Теперь никто не может отнять у нас нашу любовь. - И тут же заснул, прижавшись к девушке.

Проснулся он, как от толчка.

Услышал, как борется охваченная ужасом Джен, испытал тот же ужас, ибо чьи-то руки сжимали ему горло. Но парень он был крепкий и сбросил нападавшего. Закричал Джен: "Беги, беги!" - и схватился сразу с двумя противниками.

Слышались какие-то звуки, бормотание, сдавленные проклятия, потом все стихло, он продолжил борьбу, умоляя Джен (где она? где?) бежать.

- Беги! - выкрикнул он, интуитивно понимая, что им нужен не он, что они обкурились до потери сознания и не знают, что творят. Он чувствовал на себе их мерзкое дыхание, они напоминали ему хищников, вкусивших крови. Одного он схватил за шею, второго отбросил. Потом от удара по голове перед глазами вспыхнули звезды, и он провалился в темноту...

Он не знал, сколь долго пролежал на песке. Придя в себя, не сразу вспомнил, где он и что произошло. Прошлое возвращалось к нему урывками: темнота, борьба, снова темнота, опять борьба, какие-то звуки... Джен! Джен! Где она?

С трудом он заставил себя подняться. Раскалывалась голова. Он огляделся. Следы на песке. Глубокие ямы. Ни Джен, ни нападавших.

Он постоял, собираясь с силами, потом побрел к шоссе, крича: "Джен! Джен!" Ему отвечала тишина ночи. И "хонда" исчезла.

Ее взяла Джен? Выбралась на шоссе, пока он дрался с этими тварями, завела мотоцикл и умчалась? Но она не умела водить мотоцикл. А может, попыталась, охваченная страхом?

Никого вокруг. Ничего. Луна зашла, в свете звезд многого не увидишь. Но он понимал, что должен найти ее. Может, она прячется в кустах? В голове еще царил туман. Он уже зашагал к городу, когда вспомнил о громаде каменного дома, возвышающегося над шоссе. В окне первого этажа горел свет, так что он направился к дому, чтобы вызвать полицию, вызвать кого угодно, найти Джен, узнать, что с ней случилось, как она, где ее искать.

Вот и дом, Керри бесшумно поднялся на крыльцо, позвонил в звонок, не дождавшись, пока кто-то придет, забарабанил в дверь.

- Пустите меня! Дайте войти!

Дверь не открылась. Зато распахнулось маленькое окошечко на уровне глаз, и он увидел за дверью лицо, лицо симпатичной белокурой женщины лет тридцати, с волосами, забранными в пучок. Сердитое лицо.

- Убирайся отсюда! - зло прокричала женщина. - Кто дал тебе право барабанить в мою дверь в такой час?

- Случилось что-то ужасное, - пробормотал он. - Пропала моя девушка. На нас напали двое парней. Я должен войти и по телефону вызвать полицию...

- Ага, теперь они стали полицейскими, - женщина хохотнула. - Обычно-то вы зовете их фараонами или свиньями. Когда они вас гоняют. Нет, дверь я тебе не открою. Все вы, хиппи, одинаковые. Прибегаете к дому по одному, барабаните в дверь глубокой ночью...

- По одному? - в нем проснулась надежда. - Когда? Девушка? Этой ночью?

- Да, она барабанила в дверь, совсем как ты. Просила впустить ее, говорила, что за ней гонятся двое мужчин. Впустите меня, просила она. Как бы не так! Пусти хиппи в приличный дом, так потом...

- Вы ее не впустили? - изумился юноша. - Эти двое напали на нас... она убежала... и вы ее не впустили?

- Нет, ни ее, ни тебя, ни всю вашу братию. Шляются тут всякие с грязной бородой и длинными волосами. Так и норовят залезть в чужой дом...

Окошечко захлопнулось, свет погас, он остался наедине с темной ночью.

В конце концов Керри ее нашел в городской больнице. Его к ней пустили, ему хватило ума сказать, что он ее муж. Она лежала на кровати с закрытыми глазами, изувеченным лицом, под капельницей, с трубкой, уходящей в нос.

Он сел рядом, взял одну из рук в свои. Прошло много времени, прежде чем она открыла глаза, увидела его, попыталась улыбнуться, но глаза наполнились слезами.

- Я убежала, - прошептала она. - Когда они били тебя.

Она замолчала, и он наклонился к ней.

- Теперь я снова с тобой, Джен. Не надо тебе разговаривать. Подожди, пока тебе не полегчает.
Ее глаза закрылись. Ему оставалось лишь гадать, спит она или потеряла сознание. Потом она вновь открыла глаза.

- Я вырвалась, - слова давались ей с трудом. - Убежала. Добралась до... до большого дома и звонила, звонила, звонила... а женщина не впустила меня. Она... обозвала меня грязными словами.

Ее глаза снова закрылись. Молодой человек сидел у кровати, сжимая ее холодеющую руку, и наливался ненавистью. Этих обкурившихся животных, надругавшихся над Джен, он еще сможет забыть. Пройдет какое-то время, и он их забудет. А вот женщину, которая могла ее спасти, но не спасла, - нет. При автомобильном столкновении, вспомнил он, виновным признается тот, кто мог его избежать, независимо от того, прав он или нет. Женщина в каменном доме над пляжем могла спасти Джен. Но не сделала этого. Животные понесут наказание, полиция уже разыскивает их. Но женщина в каменном доме выйдет сухой из воды.

Остаток ночи он просидел у кровати девушки, ненависть переросла в желание наказать, отомстить, с тем чтобы избавить себя от захлестнувшей его жажды насилия, ранее ему совершенно незнакомой. Если что-нибудь случится с Джен... Оторвавшись от черных мыслей и вернувшись в реальность, он обнаружил, что маленькая рука стала ледяной.

В палату вошли двое полицейских.

- Как она, сынок? - спросил один.

- Она умерла, - ответил юноша.

Полицейские сочувственно покивали.

- Нам еще придется поговорить с тобой об этом, - полицейский постарше положил руку на плечо юноши. - А пока хочу тебе сказать, что мы нашли двух подонков, что напали на вас. Они слетели с дороги на твоей "хонде". Один мертв, другой при смерти. Оба обкуренные до одурения. Загляни в участок, как сможешь.

- Загляну, - ответил юноша, зная, что полиция его больше не увидит, прошел мимо доктора и медицинских сестер, окруживших кровать с Джен.

Он сбежал со ступеней, ведущих к двери приемного покоя маленькой больницы, уединился в парке, приказав себе забыть о Джен, забыть обо всем, кроме женщины в каменном доме. Она убила Джен. Подонки свое получили, и она должна понести наказание.

В парке он просидел день и ночь, строя планы, выискивая способы добиться желаемого. Ненависть распирала его. Он не думал о постигшем его горе, чтобы не отвлекаться и сосредоточиться на главном.

Когда занялся рассвет, он зашагал к каменному дому, отводя глаза от пляжа, где совсем недавно лежал рядом с Джен. Поначалу он прятался за деревья, слыша шум приближающегося автомобиля, потом, по мере того, как формировался план действий, перестал: пусть все видят его, пусть свидетели потом покажут, что видели бородатого, длинноволосого, увешанного бусами хиппи, бредущего к каменному дому.

У дома он не заметил ни души и задумался, а не живет ли в нем еще и мужчина. Решил, что нет, иначе ночью именно он подошел бы к двери. Возможно, мужчина пустил бы Джен в дом... Для реализации его плана требовались кое-какие сведения. У подъездной дорожки, уходящей от шоссе к каменному дому, он нашел почтовый ящик. Из надписи на нем следовало, что проживает в доме миссис Рода Хеншоу. Вдова или разведенка. Хорошо. Теперь оставалось лишь войти в дом. Не вломиться, нет, войти. По ее приглашению.

Он повернулся и направился к городу. На окраине нашел мотель, спросил, если ли свободные номера. Старик-портье подозрительно оглядел его с головы до ног.

- Багаж есть? Вы на автомобиле?

- Нет, - ответил юноша, - но у меня есть деньги.

Деньги у него были. Деньги, полученные на севере за обучение детей. Деньги, на которые они с Джен намеревались прожить все лето, прежде чем пожениться и найти работу на следующую зиму. Теперь он не нуждался в этих деньгах.

Он достал крупную купюру, портье взял ее, забыв про сдачу. Юноша получил ключ, сунул в карман, уже отойдя от стойки, обернулся.

- Ко мне должен приехать брат. Вы не против?

Портье безразлично пожал плечами.

Юноша прогулялся по городу, нашел магазин мужской одежды. Тщательно подобрал себе новый наряд: серый костюм, самый дорогой из имеющихся в продаже, белую рубашку, дорогой синий галстук, носки, кожаные туфли. Расплатился и перекочевал в "Галантерею", где приобрел бритву, туалетные принадлежности, "дипломат". Далее проследовал в магазин скобяных товаров, где купил ножницы и очень острый маленький нож.

- Жена выходит из себя, - доверительно сообщил он продавцу, - когда чистит картошку тем, что есть у нас в доме.

Он вернулся в мотель, лег на кровать, чтобы поспать. Думать о Джен он себе запретил. Все его мысли сосредоточились только на одной женщине.

Он заснул. Поднялся ближе к вечеру, побрился, протер щеки лосьоном. Ножницами обчекрыжил волосы, теперь они торчали в разные стороны. Наполнил ванну горячей водой, полежал, пока не расслабились мышцы и перестали ныть ушибы. Вытерся, надел купленную одежду.

Посмотрелся в зеркало, и его перекосило от ненависти к увиденному. Его тошнило от коротких золотистых волос, синих глаз, правильных черт лица. Он родился красавчиком и стараниями матери с детства снимался в кино. Она хотела, чтобы так продолжалось и дальше, но ему удалось ускользнуть от нее. Он ненавидел свою внешность, открывавшую перед ним все двери и притягивающую как девушек, так и женщин постарше, которые не понимали его, но не могли устоять перед тем ангелом, что возникал перед ними. Он ненавидел себя в этой одежде.

Оно и к лучшему, мрачно подумал он, покидая мотель под личиной собственного брата, так решил бы портье, если б увидел его. В городе он зашел в парикмахерскую, где его постригли еще короче.

Когда он вновь вышел на шоссе, уже начали сгущаться сумерки. Он шагал по обочине, с "дипломатом" в руке. У поворота на подъездную дорожку постоял, прощаясь с юностью и невинностью, затем решительно направился к двери и надавил на кнопку звонка.

Опять открылось маленькое окошко на уровне глаза, и та же женщина сердито уставилась на него. Но вместо очередного хиппи увидела красивого молодого человека. На губах сразу заиграла улыбка.

- Слушаю вас? - по интонации чувствовалось, что она ждет просьбы пригласить его в дом.

- Миссис Хеншоу? Простите, что побеспокоил вас, но одна из брокерских контор собирается открыть отделение в вашем городе. Мы проводим опрос состоятельных горожан, и меня направили к вам. Если вы сможете уделить мне несколько минут...

Улыбка стала шире.

- Да, разумеется, - промурлыкала женщина. - Заходите, пожалуйста, - и она распахнула дверь.