Десять лет назад, в 2004 году, в Хабаровске прошёл первый концерт группы Otto Dix. Вокалист и лидер группы Михаэль Драу — по образованию романо-германский филолог. Клавишник, композитор и аранжировщик Мари Слип — в прошлом автор музыки для компьютерных игр. Барабанщик Пауль Кристоферсон — единственный профессиональный музыкант, окончил Омское музыкальное училище по классу ударных инструментов. Псевдонимы — часть концепции группы, названной в честь немецкого художника Отто Дикса. Как и невероятные костюмы, эксперименты со звучанием. Шесть студийных альбомов не считая концертников, синглов, сборников ремиксов…

— Михаэль, в одном из интервью ты признался, что тебе, как дальневосточнику, близка восточная философия. Откуда у тебя интерес к немецкому художнику Отто Диксу? И что в его творчестве олицетворяет для тебя культуру Запада?

Михаэль: С творчеством герра Дикса я познакомился в университете, когда мы изучали современное искусство Германии. Его картины напугали всю нашу группу, состоящую в основном из девочек, я же увидел в них своеобразную красоту. У него очень сильное, противоречивое, нервное видение мира. Это и не удивительно — человек прошёл Первую и Вторую мировые войны. А Германия для меня — это сердце и символ Европы.

— Вы можете объяснить, почему дальневосточных музыкантов тянет на фантастику? В своё время Илья Лагутенко выпустил книгу «Владивосток 3000», где нарисовал довольно безрадостную картинку Приморья будущего; ты пишешь фантастику, «Генму» — роман о парне, которого считают «генетическим мусором»; Мари Слип издал три книги, последняя, «Недалеко от гетто» — сборник социальных притч… Что вас не устраивает в настоящем?

Мари: По-моему, настоящее может устраивать только два типа людей: первый — это сильные мира сего, которые и рулят мировыми процессами, и у них неплохо это получается. Чего бы им не быть довольными? А второй тип — это планктон, которому достаточно просто вкусно поесть, сладко поспать, купить пару-другую шмоток. Что их может не устраивать в мире, который предоставляет им такую возможность? Все остальные вряд ли будут полностью довольны реальностью, которая стремится к уравниваю индивидуальности, делает людей безликими, убивает творческую активность. Но мы боремся. (Улыбается).

— Сейчас перестали преподавать латынь даже в вузах, дающих филологическое образование. Вы считаете использование латыни в текстах, влияние барокко в музыке актуальным для своей аудитории?

Михаэль: Давным-давно была такая реклама:

«Я делаю это для себя. Если это сделает счастливым кого-то ещё — что ж, тоже неплохо». Так вот, моё творчество — для меня. Я не заискиваю перед публикой, иначе до сих пор бил бы в одну, хорошо проверенную точку, одеваясь как готишный прынц и распевая соответствующие «розы-слёзы-грёзы». Я не гонюсь за рейтингами, не работаю на целевую аудиторию. Если кто-то услышит, если кому-то понравится — это прекрасно! Значит, в чём-то мы на одной волне, добро пожаловать в мой мир. Тапочки вон там. (Смеётся).

— В начале своей карьеры вы сотрудничали с хабаровским молодёжным театром «Парадигма времени», а теперь Михаэль создал пластический театр «Паноптикум». Это театр пантомимы? И что он ставит?

Михаэль: «Паноптикум», по словам моего партнёра, известного хореографа Александра Волкова, это что-то типа «танцевальной терапии». Я не заставляю учить роли и вызубривать определённые па, я учу импровизации, чувству музыки, чувству себя, своего тела и своей души.

В идеале должно получиться что-то типа меня — поставь мне любую музыку, и я, послушав пару минут, уже выдам определённый танец с определённым настроением и «посылом». И речь не о том, чтобы ловко сесть на шпагат или идеально исполнить «Умирающего лебедя». Тут дело в свободном дыхании. Человек, который способен свободно танцевать, независимо от чьего-либо мнения, он свободен в принципе . Танец снимает множество зажимов и убирает проблемы, которые мешают чисто психологически. Это помогло мне, и будет прекрасно, если это поможет кому-то ещё. Ну и опять же, танец — красивое, эстетичное зрелище для публики.

— В творчестве группы Otto Dix было много экспериментов. Например, Мари Слип хвастался, что на пластинке «Mortem» 2012 года просто отказался от мастеринга… Что новенького будет на альбоме «Анима», который мы ждём в этом году?

Мари: В нём будет много медитативности, философии и света. Это будет нежный и мягкий альбом. Представьте, что вас зажали в железные тиски — это был альбом «Mortem», а теперь тиски будут сняты. Лёгкая передышка перед чем-то новым, более с ильным по воздействию.

Сергей ШУЛАКОВ