Фотографии с дефектом 

Странное все-таки это изобретение - фотография. Всякий раз, фотографируясь, я испытываю смутное беспокойство, какой-то безотчетный страх, словно собираюсь в очередной раз испытать судьбу...

Положа руку на сердце, я всегда считала, что фотопленка может фиксировать скрытые вещи, которые внешне почти не проявляются. Не случайно мало кто узнает себя с первого взгляда на фотографии - и в этом виновато зеркало. Да, да, ежедневное кривляние перед зеркалом приучило нас видеть себя такими, какими нам очень бы хотелось: привлекательными, обаятельными, крутыми ... в общем, персонажами некой приятной и удобной игры, где наша роль - самая главная и интересная, а прочие роли всего лишь расписаны "под нас". 

Однако фотография - "зеркало" совсем другого рода. Какого? Вспомните-ка пеpсонажиху из известной сказки, которая обращалась к некоему магическому предмету со словами: "Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи..." А правда, как известно, нелицеприятна. Поэтому, внимательно разглядывая фотоснимок, нередко можно обнаружить такие черты, такие проявления характера изображенного на нем человека, о которых раньше и не подозревал. И если бы только это... 

Однажды мой знакомый принес на вечеринку новую фотографию, на которой имелся незначительный дефект - наверное, негатив оказался некачественным или на него при проявлении попала пылинка. Я взглянула на фото и внутренне вздрогнула: на лбу у моего знакомого красовалось черное пятнышко размером с пятирублевую монету. Однако его самого этот дефект привел в необъяснимый восторг; он уверял нас, что давно не видел хохмы класснее, и сравнивал себя то с индийским раджой, то с татуированным панком, то с пушкинской царевной Лебедь (той самой, у которой во лбу звезда горит. - Ред.). Его веселость казалась мне какой-то неестественной, а во всем происходящем чудилось что-то жутковатое; я не могла заставить себя еще раз посмотреть на снимок, хотя мой знакомый буквально совал его мне под нос.

Предчувствия не обманули меня - вскоре я услышала, что он покончил с собой, выстрелив из охотничьего ружья себе в лоб. Я пришла в ужас - первой моей мыслью было, что фотография каким-то образом подтолкнула его к самоубийству. Да и все мы, кто тогда присутствовал на вечеринке, долго находились под впечатлением от этого трагического события. 

Через несколько недель в нашей компании появился студент-медик, избравший своей будущей специальностью психиатрию. Узнав обо всех обстоятельствах, связанных с кончиной нашего знакомого, студент заявил, что умерший наверняка давно вынашивал мысль о самоубийстве и обдумывал разные варианты осуществить его. Злополучная фотография, несомненно, подсказала ему способ уйти из жизни и при этом произвести максимальный эффект на своих друзей. Что ему с успехом и удалось. Студент уверял, что такое поведение весьма типично для самоубийц. Доводы будущего врача-психиатра звучали очень убедительно, но у меня, тем не менее, остались неразрешенные сомнения - смутные, которые я не сумела бы даже внятно сформулировать.

А затем произошло событие, которое только укрепило мои подозрения. Однажды вечером наша компания опять собралась в той самой комнате, где самоубийца показывал нам снимок, ставший для него роковым. Разговор, естественно, крутился вокруг событий того вечера, а потом мы решили сфотографироваться на память. У одного из ребят имелся "Полароид", и через минуту снимок был готов. Едва взглянув на него, я вскрикнула от испуга - на фотографии имелся дефект в виде расплывчатого пятнышка белесого оттенка. Мне показалось, что очертания этого необычного дефекта чем-то напоминали человеческое лицо - вы уже, наверное, догадались, какое: нашего умершего знакомого. Но куда больше меня поразило другое: я была крайней в группе фотографировавшихся, и это пятно находилось рядом со мной, как раз на уровне моей головы!

Я была просто в истерике. Остальные, как могли, пытались успокоить меня. Они уверяли меня в заурядности произошедшего, утверждали, что все это чистая случайность, и не хотели видеть в дефекте никакого портретного сходства с самоубийцей. Наконец меня принялись отпаивать валерьянкой, злосчастный снимок разорвали на мельчайшие клочки и предложили сфотографироваться заново. Разумеется, ни за какие блага в мире я не согласилась бы на такое предложение - представляете, что было бы со мной, если бы "фотодефект" - я более ни минуты не сомневалась в его природе - вновь появился рядом со мной? С огромным трудом мне удалось взять себя в руки. Вечеринка продолжалась, и о неприятном инциденте старались больше не вспоминать, единодушно решив считать его исчерпанным. Ах, если бы так. 

Тем же вечером, когда я возвращалась домой, мимо меня на огромной скорости промчалась машина. Я едва успела отпрянуть - за секунду до этого, помнится, я ощутила какую-то невероятную тяжесть, которая, навалившись на меня, словно подталкивала куда-то. Думаю, нетрудно предположить, куда именно - под самые колеса автомобиля. И это было только начало кошмара.

Не стану описывать свое состояние в ту ночь - оно было просто ужасно. Я забралась под одеяло и не могла сомкнуть глаз; в окружающей темноте мне мерещилось что-то угрожающее, но я боялась, что сон окажется страшнее яви. Чтобы случайно не задремать, я решила сварить себе крепкий кофе. Я взяла кофемолку, насыпала туда кофейных зерен и собралась помолоть их - растворимый кофе я не люблю, в нем нет ни настоящего вкуса, ни аромата. Наша кофемолка, надо сказать, - создание весьма почтенного возраста, пережившее не один ремонт; под стать ей и выключатель, угрожающе свободно болтающийся на проводе и весь замотанный изолентой. Стоило мне нажать кнопку выключателя, как в нем сильно коротнуло и из-под изоляции вырвалось пламя, которое обожгло мне руку и лизнуло ночную рубашку, что была на мне. Ее рукав загорелся до плеча, и если бы прибежавшая на мой отчаянный вопль мама не сбила пламя полотенцем - я пребывала в каком-то необъяснимом ступоре, будучи не в состоянии и пальцем пошевелить - последствия могли оказаться для меня трагическими. Конечно, можно было бы назвать и это событие случайным, но у меня имелось другое мнение.

Я попросила маму проводить меня в комнату - вид у меня и в самом деле был такой, что ее не пришлось долго упрашивать. Мама помогла мне лечь в постель; меня непрестанно била дрожь, и, сочтя это симптомом поднимающейся температуры, она принесла мне градусник. Нетвердой рукой я взяла его и уже хотела было сунуть себе под мышку, но неожиданно мои пальцы сильно, словно помимо моей воли, сжали хрупкий прибор. Стекло треснуло, и шарик ртути упал мне прямо на лицо, грозя закатиться в нос или рот. К счастью, мама среагировала мгновенно; она крепко схватила меня за плечи - откуда только у нее силы взялись - и перевернула меня, словно большую плюшевую игрушку, на постели лицом вниз. Краем простыни она тщательно отерла мое лицо, затем тщательно собрала все частички ртути и поменяла белье. Я с трудом дышала и была на грани обморока. В голову лезли совершенно абсурдные мысли - мне казалось, что вот-вот на меня рухнут стены, упадет шкаф или обвалится потолок. Всем своим существом я чувствовала: какая-та сила стремится причинить мне зло и спрятаться от нее было негде. К счастью, мама сохранила присутствие духа. Она дала мне успокоительного, напоила теплым чаем и включила спокойную негромкую музыку, под которую я постепенно задремала.

Утром меня разбудил телефонный звонок. Мама вошла ко мне в комнату и сняла трубку. "Тебя", - через секунду сказала она, поднося мне аппарат.

Это звонил студент-медик. Наши ребята рассказали ему о том, что случилось со мной вчера, и он счел своим долгом справиться о моем самочувствии. Я не стала делать тайны из произошедшего и рассказала ему все, как было. По тому напряженному вниманию, с которым он выслушал меня, я поняла, что дело действительно серьезно. "Какого числа твой приятель покончил с собой?" - неожиданно спросил он. Я ответила. "В таком случае тебе нечего больше бояться. Вчера был сороковой день после его смерти, подсознательно ты об этом постоянно помнила, и на этой почве у тебя развился психоз, - тут он произнес какое-то длинное научное название. - Могу легко доказать. Давай сделаем еще один снимок, ты увидишь, что на нем нет ничего лишнего, и тебе сразу станет легче".

Стоит ли говорить, как я сопротивлялась. Но он настаивал, приводя различные аргументы и пересыпая речь медицинской терминологией, а мне было настолько плохо, что в конце концов я согласилась. Они пришли всей компанией... И слава богу, что на сей раз фотография оказалась без дефектов.

Действительно, все симптомы одолевавшего меня наваждения бесследно исчезли, но у меня есть его иное, совсем не медицинское объяснение. На сороковой день душа умершего покидает земные пределы, и если душе самоубийцы, как пишет Библия, уготованы адские обители, то не захотела ли она "скрасить" свое пребывание там, забрав с собой и меня?