Планета волновалась. Планета бурлила. Бурлила целых две недели. И виноват в этом был, конечно, доктор Бернарди, заведующий космогонической лабораторией, известный в научных и околонаучных кругах как Сумасшедший Доктор. Впрочем, его последователи и сторонники (правда, таковых было очень немного) утверждали, что он не сумасшедший, а просто гений и потому, как все гении, выглядит в глазах современников безумцем.

Так вот, этот самый Бернарди, он же Сумасшедший Доктор, независимо от того, был он гением или нет, с удивительным постоянством - каждые шесть-семь лет - потрясал научный мир какими-либо сумасшедшими открытиями или теориями, так что официальная наука давно уже (и очень недобро) косилась на Бернарди. Начал же он это выделывать с того самого времени, как получил кличку Сумасшедшего. А получил он ее более сорока восьми лет назад, когда после пари с каким-то поэтом-неонеонеоромантиком, ныне уже покойным и забытым, сначала теоретически, а затем опытным путем доказал отсутствие существования атомов. Был большой скандал. Сначала Бернарди просто не восприняли всерьез. Но потом съехавшиеся к нему в лабораторию светила науки ознакомились с математическими выкладками и обнаружили, что оные выкладки логически неопровержимы. А затем Бернарди пригласил их посмотреть в специально сконструированные им микроскопы. Микроскопы эти по идее ничего особенного собой не представляли, а должны были лишь более четко показывать атомы. Но когда светила заглянули, атомов действительно не оказалось. Почему тут никто не сошел с ума (Бернарди, конечно, не в счет) - это науке до сих пор непонятно. Может быть, потому, что Бернарди все время бегал вокруг, суетился, тараторил - этакий невероятно активный маленький сухонький старикашка, - а ему уже тогда за сто было. Словом, никто не умер и не свихнулся. Но многим было плохо. Одно светило - ныне уже тоже покойное - близкий (когда-то) друг Бернарди, рассказывают, откинулся назад и жалобно так говорит: "Реджи (Бернарди Реджинальдо звали), Реджи, - говорит, - а ведь их действительно нет". - "Естественно, нет. Разумеется, нет, - скороговоркой, как всегда, нахально отвечает Бернарди, суетясь вокруг него. - Раз я говорил, что их нет, значит, и не должно быть". - "Но ведь мы же их раньше видели!" - так же жалобно пытается возразить светило. "Обман зрения. Обман зрения", - не сморгнув глазом, отвечает Бернарди.

Короче, открытие это наука так и не признала, но и опровергнуть тоже не смогла. Было зато много криков: "Он отрицает атомистику! Он отбрасывает нас в средневековье!" - "Отнюдь, - ехидно посмеивался Бернарди, - отнюдь! Эвариста Галуа и Циолковского официальные ученые считали просто психами! По поводу конечной Вселенной Эйнштейна тоже возмущались! А ваша Парижская академия запрещала метеориты! Вся ваша официальная наука погрязла в академизме!"

С тех пор Бернарди и измывался над этой наукой, так что даже регулярно раздавались требования "принять к нему меры".

Вот и сейчас - научный мир Земли (да и вообще все человечество) лихорадило. Лихорадило потому, что Бернарди объявил о новом грандиозном открытии. Объявил, да еще и добавил, что это, видимо, самое большое его открытие после закрытия атомов.

Землю трясло две недели. Затем перестало. Наступила абсолютная тишина. Наступила потому, что в этот день Бернарди делал доклад.

В огромный зал, где он решил выступить, съехались со всей планеты признанные авторитеты науки. Съехались и забили собой весь зал до отказа. У всех было твердое намерение - разгромить наконец этого Сумасшедшего Доктора (намерение это появлялось у них всякий раз, как только Бернарди заявлял о своем очередном открытии, но всякий раз оно почему-то не осуществлялось).

Наконец на сцену выбежал Бернарди. Выбежал и тотчас же принялся развешивать плакаты, заставляющие вспомнить школьные уроки биологии и генетики. На плакатах были изображены клетки - самые обыкновенные клетки: с ядром, цитоплазмой и оболочкой, - а на одном даже делящаяся амеба. Светила из зала с явным интересом следили за Бернарди. В рядах стали высказываться предположения относительно темы открытия.

Бернарди расправился с плакатами и, бегая, как всегда, по сцене, затараторил:

- Итак, коллеги, я начну. Я не стану вас томить и потому перейду к самому главному: к сущности моего открытия. Сущность эта заключается в том, что наша с вами планета Земля - вовсе не планета! - И при этом Бернарди почему-то ткнул рукой в плакаты.

Зал потерянно молчал, тупо уставясь на плакаты и пытаясь, с одной стороны, осознать слова Бернарди, с другой - как-то связать их с тем, что было на плакатах изображено.

Некоторое время в зале стояла удивленная тишина. Зал смотрел на сцену, Бернарди, напротив, на зал. Наконец Сумасшедший Доктор словно проснулся и, опустив руку, промолвил:

- Ага. Я догадываюсь, уважаемые коллеги, что вы меня недопоняли. Хорошо, поясню. Сущность моего открытия в том, что наша планета Земля вовсе не является планетой, а является клеткой. Обычной клеткой - вот такой, как на этих рисунках... - И он снова ткнул в плакаты рукой.

- И это все? - пришибленно спросил кто-то из зала.

- А что, разве мало? - удивился Бернарди.

- Да нет, почему же... - вежливо ответили из зала.

Вновь воцарилось молчание.

- В самом деле, - с подъемом заявил Бернарди, вдруг снова пробудившись, - посмотрите: наша планета обладает всеми основными компонентами живой клетки - ядром... Она обладает ядром, надеюсь, никто не спорит?.. (Зал не спорил.) Затем - цитоплазмой, то бишь мантией, и, наконец, оболочкой, то бишь корой. Более того, она...

- Минуточку! - крикнул из зала густой бас. - Вы говорите: цитоплазма?

- Да, - удивленно подтвердил Бернарди.

- Но ведь цитоплазма должна быть жидкой, в то время как вещество мантии...

- Молодой человек, - наставительно заговорил Бернарди (молодому человеку было самое меньшее лет семьдесят), - вы заблуждаетесь, поверьте мне. Вещество мантии лишь кажется нам твердым - в силу ничтожности наших размеров по сравнению с размерами Земли, - а на самом деле оно жидкое, как и подобает цитоплазме. Кстати, тот общепризнанный факт, что по этому веществу плавают материки, должен был бы убедить вас в моей правоте.

- Погодите, Реджи, - сказал из первых рядов старичок в белом костюме, бывший астролетчик, а ныне крупнейший нейрохирург, - но если, по-вашему, наша Земля - только клетка, то мы-то тогда кто же?

Бернарди даже остановился.

- Мы? - переспросил он. - То есть как кто? - Он вновь забегал по сцене. - Мы есть колония существ, паразитирующих на внешней оболочке данной клетки. В области, наиболее благоприятной для развития и размножения такой колонии.

- Ах, так мы, значит, паразиты, - несколько задумчиво сказал старичок.

- Вот именно! - радостно воскликнул Бернарди. - Но и это еще не все! Это начало! ("Господи!" - сказал кто-то громко в зале.) Далее, по моей теории, выходит, что и другие планеты, а равно и звезды суть лишь колонии паразитов на внешней оболочке одной огромной клетки - Вселенной...

- Ой, мама! - жалобно взвизгнул кто-то из задних рядов. - Унесите меня: я схожу с ума!

К нему двинулись, но Бернарди завопил со сцены:

- Стойте! Не уносите его: раз сходит с ума - значит, скоро поймет меня...

- Вот-вот! Именно! - саркастически крикнули из зала.

В зале нарастало гудение. Но Бернарди не дал собравшимся опомниться:

- Я должен, правда, признаться, что это еще мною математически не разработано...

- Позор! - рявкнул кто-то озлобленно из зала. - Космогоническая гипотеза без матразработки!

- Вы правы, - удрученно согласился Бернарди, - но есть обстоятельства, которые заставили меня поспешить с сообщением о моем открытии. Я о них еще скажу... А теперь вернемся к нашим баранам. Так вот: мне еще точно не удалось установить, паразитируют ли галактики на поверхности клетки - Вселенной, или же плавают в ее цитоплазме на манер...

- А может быть, и мы плаваем в цитоплазме "на манер..."? - насмешливо спросил кто-то.

- А может быть, и Папа Римский - женщина? - парировал Бернарди. Что и говорить, хлесткий был старикашка - палец ему в рот не клади!

- Постойте! Постойте! - вскочил вдруг молодой, а потому гениальный физик-теоретик, совершивший недавно (в двенадцатилетнем возрасте) очередной переворот в науке. - Вы говорите: живая клетка? Но тогда...

- Совершенно верно! - искренне обрадовался Бернарди. - Тогда ей должны быть присущи все функции живой клетки: движение, питание, размножение...

- Вот именно, - сказал молодой гений.

Бернарди снисходительно улыбнулся.

- А так оно и есть. Движется она? Движется. И еще как движется! Питается? Питается. Я полагаю, она поглощает космические лучи, а возможно, потребляет ту часть энергии, которую отдают, проходя через нее, нейтрино. Вот, кстати, почему все планеты привязаны к звездам. Солнце для планеты - источник питания. А продукты обмена, дорогие коллеги, это как раз наша биогеосфера, та среда, в которой мы живем...

Но теоретик был (по молодости лет) въедлив.

- А почему она не размножается? - голосом вредного подростка поинтересовался он. - Она же должна размножаться! Кстати - как она должна размножаться?

- То есть как это как? Нормально. - Бернарди вроде бы даже растерялся. - Как все клетки. Делением. Вот как эта амеба...

- Ну так в чем же дело? - настаивал настырный теоретик (ох, молодость!).

- А кто вам, собственно, сказал, - вдруг заорал Бернарди, вспомнив, видимо, что лучший вид защиты - нападение. - Кто вам сказал, что она не делилась?! Может быть, она делилась - раньше?! Когда жизни на поверхности еще не было! А?

- А где же следы? - не сдавался теоретик.

- А Луна? - нашелся Бернарди.

- Луну не приплетайте, - сказали из угла, - она тут ни при чем. Официально заявляем. На правах специалистов.

- Вот видите! - голосом победителя сказал молодой гений и понимающе улыбнулся. Но Бернарди ответил ему такой же улыбкой, и заинтригованный физик-теоретик сел. Ох уж эти псевдомолодые старики и псевдостарые юнцы - вечно они находят общий язык!

- Итак, коллеги, - торжественно объявил Бернарди, - я подошел к самой интересной части моего сообщения. Вернее, я заставил вас подвести меня к этой части. Да, наша планета действительно не размножалась, хотя, как клетке, ей положено это делать.

- Может, она умирает? - озабоченно спросил кто-то из середины зала.

- Успокойтесь, - широким жестом отвел подозрения Бернарди. - Она не умирает. Напротив, она того и гляди размножится! Мы с вами, коллеги, сидим на пороховой бочке! Не сегодня-завтра...

- Доказательства! - крикнул кто-то.

- Доказательства? Во-первых, раз Земля еще не размножалась, значит, она сделает это - учитывая ее возраст - и по теории вероятностей шансы оного события очень велики и все время растут. Во-вторых, все мы знаем, что наша планета расширяется, а это свидетельство того, что в ней накапливается вещество для второй - дочерней - клетки. (По мере слов Бернарди шум в зале нарастал.) И в-третьих, усилившиеся в последнее время землетрясения...

- Прошу прощения! - С кресла поднялся здоровенный бородач, сейсмолог и вулканолог по профессии, художник-авангардист по призванию. - В последнее время действительно отмечена совершенно невероятная активность земной коры, но нет, по-моему, никаких оснований считать, что это как-либо связано - а тем более, подтверждает - с развиваемой тут перед нами бредовой гипотезой...

- Я попрошу, - начал было Бернарди, но его перебили. Зал вскочил, загалдел, зашумел, заверещал, взбеленился:

- Хватит! Довольно! На Большой Совет! На Большой Совет!..

Что поделаешь - так встречает наука все по-настоящему новое и великое!

Разбор гипотезы Бернарди на Большом Совете должен был состояться через неделю. Но через неделю он не состоялся. Большой Совет не смог собраться: здание, где проводились его заседания, оказалось разрушенным землетрясением. Не смог он собраться и еще через неделю. Хватало других - куда более важных - дел. Немыслимой силы землетрясение обрушилось на Южную Европу и Малую Азию. Но не успел мир очухаться, как второе такое же землетрясение прокатилось по Индостану и Индокитаю. Была объявлена чрезвычайная общепланетная тревога. С внешних баз были вызваны все служащие. Организовывалось спасение пострадавших, помощь раненым. Следующие два землетрясения прокатились по совершенно непривычным к ним районам - по Сибири и Восточно-Европейской равнине, - сея повсюду страшные разрушения. Сейсмологи были бессильны: приборы предсказывали сплошное землетрясение, и никто не знал, где ждать следующей беды. Оказалось, в Микронезии. Землетрясение сопровождалось появлением трех гигантских вулканов. Едва появившись, они тут же взорвались со страшной силой. Куда там Кракатау и Санторину! В первые же полчаса были уничтожены вся Индонезия, Меланезия и пол-Австралии. Невиданной силы и высоты цунами обрушилось на побережье Южной Америки... В числе других погибших был и Сумасшедший Доктор со своей лабораторией, расположенной на Галапагосах...

Земля сходила с ума. Человечество агонизировало. В чудовищных муках и конвульсиях гибла цивилизация. И никому уже не было дела до каких-то там гипотез и научных споров...

Но если бы где-то рядом со вздыбившейся планетой оказался какой-то посторонний наблюдатель, то ему не пришлось бы долго ждать, чтобы увидеть, как Земля начинает вытягиваться в длину, а затем истончаться посередине...

Амеба размножалась...